50 лет назад, встав рано утром пока его жена еще спит, Эрнст Хемингуэй прошел в вестибюль своего дома в Айдахо, достал из шкафа свою любимую двустволку, зарядил ее, и застрелился. Друзья и близкие Хэмингуэя знали, что в последние годы он был уже не в себе. Он погрузился в глубокую депрессию и паранойю по поводу слежки. Ему казалось что за ним всюду следуют агенты ФБР, и что повсюду расставлены жучки, телефоны прослушиваются, почта прочитывается, банковский счет постоянно проверяется. Он мог принять случайных прохожих за агентов.
Хемингуэя пытались лечить по законам психиатрии того времени: он перенес 11 электрошоков, после чего позвонил своему другу с телефона в коридоре клиники чтобы сообщить, что жучки расставлены и в клинике. Попытки лечить его аналогичным образом были повторены и позже. Однако это не давало никаких результатов. Он не мог работать, пребывал в депрессии и паранойе, и всё чаще поговаривал о самоубийстве. Были и попытки (например неожиданный рывок в сторону пропеллера самолета, итд), от которых удавалось его уберечь.
И наконец, трагичное утро 2–го июля 1961–го года. Самоубийство писателя было воспринято близкими с большой тяжестью на сердце, но также и с неким осознанием неизбежности произошедшего.
Прошли десятилетия. По линии закона о свободе информации в ФБР был сделан запрос об Эрнсте Хемингуэе. Ответ: слежка была, жучки были, прослушка тоже была. Его в чем–то там подозревали в связи с Кубой, ничего особо серьёзного, но всё же. Прослушка была даже в психиатрической клинике, откуда он звонил чтобы сообщить об этом.